👁 972

(Русский) Сломавшийся маятник

Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.

Выборы в США, затем во Франции – а осенью будут еще и в Германии – явили серьезную инновацию в политических системах Запада, и не сказать, чтобы приятную. Причем всем

Дело не в Трампе и не в Макроне, которые одним нравятся, другим совершенно не нравятся, что, однако, есть дело обычное. Глава государства – не червонец, чтобы быть любезну всем и уж тем более – иностранцам.

Более того. Если, допустим, Трампа постигнет импичмент – хоть в конгрессе, хоть посредством 9 грамм, – это будет в высшей степени неприятное событие (причем опять же для всех), но само по себе оно основ не поколеблет, если действуют политические механизмы системы. Никсона принудили уйти в отставку (почти что импичмент), Кеннеди в Далласе постигла еще более прискорбная судьба, но американская полития переварила эти неприятности, поскольку работала ее основа – двухпартийная система. “Le roi est mort – vive le roi”, и поехали дальше.

Сегодня двухпартийная система в США находится в столь развинченном состоянии, что упромысливание Трампа может привести к менее предсказуемым последствиям. Не исключены расколы в системообразующих партиях, и чем это кончится, не знает никто

Во Франции конец существовавшей полвека двухпартийной системы еще более явный. Сегодня социалистическая партия фактически мертва (спасибо президенту-социалисту Олланду), голлистская партия чуть более жива, но ненамного. Наиболее бодрые и беспринципные по доскам крушения перебегают в партию “президентского большинства”, т. е. в партию Макрона.

Внятности в лишенном классового (и вообще какого бы то ни было) содержания лозунге “Вперед!” никакой, и агитация за партию Макрона сильно напоминает десятилетней давности камлание Г.О. Павловского про “путинское большинство” – страстно и неясно.

Конечно, можно привести и другие аналогии. Крах Четвертой республики в 1958 г., приведший к власти генерала де Голля тоже сопровождался речами о президентском большинстве, крахом прежних партий и впечатляющими результатами выборов в Национальное собрание – 534 мандата у президентского большинства против 12 у антипрезидентского меньшинства в 1958 г. и 313 против 162 в 1962 г.

Реальной многопартийности не слишком наблюдалось, и результаты 1958 г. у критиков генерала (среди которых были французские социалисты с коммунистами, а также советский агитпроп) ассоциировались, скорее, с итальянским фашизмом. Затем выяснилось, что генерал не так страшен, но это было уже спустя несколько лет.

Сейчас Макрон примеряет мундир де Голля образца 1958 г. Сколь идет ему этот мундир – вопрос отдельный, но в любом случае многопартийностью тут особо не пахнет, скорее, “могущественным гражданином” по терминологии Г. О. Павловского

Может быть, спустя годы что-то утрясется – во Франции к 1965 г. социалисты вполне воспрянули духом, – но сегодня имеем то, что имеем. А именно слабого президента, изображающего крайнюю крутизну, и полностью разваленную партийную систему.

В сентябре – выборы в германский бундестаг, и предсказатели дружно прочат фрау канцлерин новую инвеституру. Дело опять же не в том, хороша Меркель или не очень хороша, а в том, что партийная система руинировала и в ФРГ. Есть ХДС/ХСС, партия Меркель, сила народная, а прочие конкуренты, включая СДПГ, пребывают в ничтожестве. Что полвека назад представить было бы затруднительно.

Между тем, еще недавно казалось, что двухпартийная система является идеальным политическим стабилизатором, который гасит политические колебания, не давая им достигнуть опасной амплитуды. Две мощные партии подобны двум большим планетам, своей гравитацией подбирающим мелкие астероиды и включающим их в свою орбиту. То есть уступки духу времени идут постоянно, но не в катастрофическом, а рутинном режиме – посредством ассимиляции новых политических течений.

Что же касается политического маятника, когда трудящиеся решают на выборах, какая группировка буржуазии будет их обманывать и угнетать следующие четыре года, то двухпартийная система идеально обеспечивает эти колебания с переменами без перемен. Надоели голлисты – есть социалисты, надоели социалисты – есть голлисты, а хороший левак укрепляет брак

Причем система представлялась энергетически устойчивой, т. е. все возмущения кончались тем, что она возвращалась в исходное состояние.

Но жизнь богаче наших механистических о ней представлений. Очевидно, при достаточно сильных возмущениях автоматического возврата к исходной модели уже не происходит.

В результате философ Поппер пошел вослед разоблаченному им злейшему врагу открытого общества философу Гегелю.

Гегель рассматривал государство, как высшее проявление объективного духа, полного своего совершенства достигающего в прусской монархии. Поппер рассуждал о развитии открытого общества, полного своего совершенства достигающего в англосаксонской двухпартийной системе. И враг, и друг открытого общества в итоге обмишурились, а история продолжает свою езду в незнаемое.

Автор: Максим Соколов

Источник

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *