👁 1,349

(Русский) Как Эйнштейн и Фрейд пытались предотвратить войну

Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.

Альберт Эйнштейн был убежденным пацифистом. В поисках ответа на вопрос, можно ли покончить с войнами, он обратился к тому, кого считал главным экспертом по человеческой натуре, – Зигмунду Фрейду. Между двумя гениями завязалась переписка.

В 1931 году Институт интеллектуального сотрудничества с подачи Лиги наций (прообраза ООН) предложил Альберту Эйнштейну обменяться взглядами на политику и пути достижения всеобщего мира с любым мыслителем по его выбору. Тот выбрал Зигмунда Фрейда, с которым коротко пересекался в 1927 году. Несмотря на то что великий физик скептически относился к психоанализу, он восхищался работами Фрейда.

Первое письмо психологу Эйнштейн написал 29 апреля 1931 года. Фрейд принял приглашение к дискуссии – но предупредил, что его взгляд может показаться слишком пессимистичным. За год мыслители обменялись несколькими письмами. По иронии судьбы, они были опубликованы только в 1933 году – после того, как в Германии пришел к власти Гитлер, который в конечном счете изгнал из страны и Фрейда, и Эйнштейна. Вот несколько отрывков, опубликованных в книге «К чему нам война? Письмо Альберта Эйнштейна Зигмунду Фрейду от 1932 года и ответ на него».

Эйнштейн – Фрейду

«Как человек позволяет довести себя до такого дикого энтузиазма, который заставляет его жертвовать собственной жизнью? Ответ может быть только один: жажда ненависти и разрушения находится в самом человеке. В мирное время это устремление существует в скрытой форме и проявляется только в неординарных обстоятельствах. Но оказывается сравнительно легко вступить с ним в игру и раздуть его до мощи коллективного психоза. Именно в этом, видимо, заключается скрытая сущность всего комплекса рассматриваемых факторов, загадка, которую может решить только эксперт в области человеческих инстинктов. (…)

Вы поражены, что людей столь легко заразить военной лихорадкой, и полагаете, что за этим должно стоять нечто реальное – инстинкт ненависти и уничтожения, заложенный в самом человеке

Возможно ли контролировать ментальную эволюцию рода человеческого таким образом, чтобы сделать его устойчивым против психозов жестокости и разрушения? Здесь я имею в виду не только так называемые необразованные массы. Опыт показывает, что чаще именно так называемая интеллигенция склонна воспринимать это гибельное коллективное внушение, поскольку интеллектуал не имеет прямого контакта с «грубой» действительностью, но встречается с ее спиритуалистической, искусственной формой на страницах печати. (…)

Я знаю, что в Ваших трудах мы можем найти, явно или намеком, пояснения ко всем проявлениям этой срочной и захватывающей проблемы. Однако Вы сделаете огромную услугу нам всем, если представите проблему всемирного замирения в свете Ваших последних исследований, и тогда, быть может, свет истины озарит путь для новых и плодотворных способов действий».

Как Эйнштейн и Фрейд пытались предотвратить войну
Альберт Эйнштейн во время интервью с антропологом Эшли Монтегю, 1946

Фрейд – Эйнштейну

«Вы поражены, что людей столь легко заразить военной лихорадкой, и полагаете, что за этим должно стоять нечто реальное – инстинкт ненависти и уничтожения, заложенный в самом человеке, которым манипулируют подстрекатели войны. Я полностью согласен с Вами. Я верю в существование этого инстинкта и совсем недавно с болью наблюдал его оголтелые проявления. (…)

Этот инстинкт, без преувеличения, действует повсеместно, приводя к разрушениям и стремясь низвести жизнь до уровня косной материи. Со всею серьезностью он заслуживает названия инстинкта смерти, в то время как эротические влечения представляют собой борьбу за жизнь.

Направляясь на внешние цели, инстинкт смерти проявляется в виде инстинкта разрушения. Живое существо сохраняет свою жизнь, разрушая чужую. В некоторых проявлениях инстинкт смерти действует внутри живых существ. Мы видели много нормальных и патологических явлений такого обращения разрушительных инстинктов. Мы даже впали в такое заблуждение, что стали объяснять происхождение нашей совести подобным «обращением» внутрь агрессивных импульсов. Как Вы понимаете, если этот внутренний процесс начинает разрастаться, это поистине ужасно, и потому перенесение разрушительных импульсов во внешний мир должно приносить эффект облегчения.

Таким образом, мы приходим к биологическому оправданию всех мерзких, пагубных наклонностей, с которыми мы ведем неустанную борьбу. Остается заключить, что они даже более в природе вещей, чем наша борьба с ними.

Говорят, в тех счастливых уголках земли, где природа дарует человеку свои плоды в изобилии, жизнь народов протекает в неге, не зная принуждения и агрессии. Мне тяжело в это поверить

Умозрительный анализ позволяет с уверенностью утверждать, что нет возможности подавить агрессивные устремления человечества. Говорят, что в тех счастливых уголках земли, где природа дарует человеку свои плоды в изобилии, жизнь народов протекает в неге, не зная принуждения и агрессии. Мне тяжело в это поверить (…)

Большевики также стремятся покончить с человеческой агрессивностью, гарантируя удовлетворение материальных потребностей и предписывая равенство между людьми. Я полагаю, что эти упования обречены на провал. Между прочим, большевики деловито совершенствуют свои вооружения, и их ненависть к тем, кто не с ними, играет далеко не последнюю роль в их единстве. Таким образом, как и в Вашей постановке задачи, подавление человеческой агрессивности не стоит на повестке дня; единственное, на что мы способны, — попытаться выпустить пар другим путем, избегая военных столкновений.

Если склонность к войне вызывается инстинктом разрушения, то противоядие ему – Эрос. Все, что создает чувство общности между людьми, служит средством против войн. Эта общность может быть двух видов. Первый – такая связь, как влечение к объекту любви. Психоаналитики не стесняются называть ее любовью. Религия использует тот же язык: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Это набожное суждение легко произнести, но трудно исполнить. Вторая возможность достижения общности – посредством идентификации. Все, что подчеркивает сходство интересов людей, дает возможность проявиться чувству общности, идентичности, на котором, по большому счету, и основано все здание человеческого общества.(…)

Война отнимает жизнь, полную надежд; она унижает достоинство человека, принуждая его убивать ближних против своей воли

Идеальным состоянием для общества является, очевидно, ситуация, когда каждый человек подчиняет свои инстинкты диктату разума. Ничто иное не может повлечь столь полного и столь длительного союза между людьми, даже если это образует прорехи в сети взаимной общности чувств. Однако природа вещей такова, что это не более чем утопия. Другие косвенные методы предотвращения войны, конечно, более выполнимы, но не могут повлечь за собой быстрых результатов. Они более напоминают мельницу, которая мелет столь медленно, что люди скорее умрут от голода, чем дождутся ее помола». (…)

Каждый человек обладает возможностью превзойти самого себя. Война же отнимает жизнь, полную надежд; она унижает достоинство человека, принуждая его убивать ближних против своей воли. Она уничтожает материальные блага, плоды человеческого труда и многое другое. Кроме того, современные способы ведения войны почти не оставляют места проявлениям истинного героизма и могут привести к полному истреблению одной или обеих воюющих сторон, учитывая высокое совершенство современных методов уничтожения. Это настолько верно, что мы можем не задаться вопросом: почему всеобщим решением ведение войны еще не запрещено».

 

Автор: Антон Солдатов

Источник

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *