👁 567

(Русский) «Игра престолов» как терапия: зачем мы смотрим сериалы

Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.

Сериал «Игра престолов» — новая мифология, коллекция архетипов, рассказ о наших внутренних проблемах и комплексах, в этом секрет его необыкновенной популярности. В преддверии 7 серии 7 сезона психолог Марина Куликова объясняет, почему всем нравится «Игра престолов», чем хорош этот сериал, какие внутренние конфликты главных героев отзываются в нас и почему смотреть сериалы терапевтично.

Мы все хотим разобраться со своими внутренними конфликтами. Всегда. Внутренние конфликты и есть наша реальность. То, как мы их проживаем, решаем, как выходим из них или бесконечно в них увязаем, определяет всю нашу деятельность, всех людей, которых мы цепляем, и всю нашу жизнь в итоге.

Аналитическая психология не признает «ухода от действительности». Все — и наши мысли, и фантазии — это наша действительность, с которой мы имеем дело. Можно бесконечно сидеть в сериалах и ток-шоу и при этом  решать свои внутренние конфликты, а можно заниматься деятельностью только для того, чтобы их не видеть и не решать. Просмотр сериалов — один из способ совладания с этой действительностью, а также один из видов психической защиты, который заключается в создании своего внутреннего мира, более качественного или более управляемого, чем внешний.

Можно не уходить в просмотры, оставаться в жизни, но при этом пребывать в своих конфликтах бесконечно. Можно даже полететь в Космос и оставаться в своем внутреннем конфликте — например, в споре с отцом, в поиске нового авторитета, другого Бога, истины, последней инстанции. Мы часто осуждаем тех, кто зависает в телесериалах, при этом сами зависаем в разговорах под бокал или без бокала, зависаем в повторяющихся сценариях жизни, зависаем в деятельности, которая нам неинтересна, или в деятельности, которая нам очень интересна, при этом находим своих внутренних врагов обязательно снаружи, устраиваем с ними битвы. И все это — просто уход от конфликта.

 

Внутренние конфликты — это то, что делает нас несчастными, с одной стороны, а с другой стороны, заставляет двигаться, развиваться, менять свою жизнь.

Конфликты есть всегда, а если их нет, это просто другой конфликт — читай историю Пер Гюнта.

Конфликты начинаются с того, что мы родились в этот мир, и мир некомфортен для нас. Голые, слабые и беззащитные, мы не в состоянии накормить себя. Нас не слушаются даже собственные руки и ноги. Появляется наша мать. То, как она ухаживает, определяет, будет ли нам казаться мир миром возможностей или миром лишений и борьбы.

Первые и ранние конфликты  — это конфликты с миром: насколько мир принимает меня, насколько он безопасен.

Ну вот мы растем и начинаем определяться с тем, кто мы и что мы за личность: мальчик или девочка, умная или красивая, какое у нас тело — и  все это  опять со слов матери. В этот момент вписываются в книгу жизни наши следующие конфликты с телом и с самим собой (умница -красавица или неумеха/руки-крюки, толстяк, красавчик, ботаник).

Мы начинаем отделяться от матери, учимся ходить. Отходим на шаг, падаем, плачем, —  нас хвалят, поощряют или, наоборот, опекают, носят на бегунках, оберегают от острых углов. Зарождаются конфликты наших поступков и деятельности. Кто-то доволен тем, что у него есть и чего он достигает, он молодец, а кому-то нужен дальневосточный гектар, целина, полет в космос, аплодисменты, успех, признание, вечная гонка за лайками.

Даже цветочки на клумбе можно выращивать с разной целью, например, как акт протеста против матери — чтобы вырастить цветочки круче, чем у нее. Или чтобы она похвалила, наконец.

Эти все до-эдипальные конфликты связаны  с сепарацией от матери и осознанием своего Я — индивидуацией.

Но постепенно в нашей истории вырисовывается фигура отца. Он третий в мире, где было двое, и где все было так прекрасно: мать, источник жизни, принадлежала только нам. Триангуляция — очень взрослый конфликт для ребенка. До таких конфликтов периода Эдипа еще надо дорасти. Считай, тебе повезло, если ты дошел до этого уровня.

Эдип — это желание победить отцовскую фигуру для мальчика и материнскую для девочки. Это борьба с их властью или с властью вообще. Это борьба с миром моральных принципов других. Это постоянное разрушение этики и традиций, чтобы построить свои, новые.

Согласно этой нехитрой периодизации конфликтов складывается все своеобразие человеческих характеров и жизненных сценариев.

И вот мы хотим (конечно, втайне от самих себя!) победить своего отца, стать королем, властелином или знаменитостью. Или мы хотим найти своего отца, которого не знали в лицо, чтобы доказать ему, что он напрасно нас бросил. Или мы не знаем, что делать с этой жизнью, которая вся — мир колючек, опасностей, монстров, гадких и подлых людей. И мы решаем, раз уж договорится с этими людьми невозможно, то можно только побороть их, стать Спасителем и погибнуть от руки предателей. Мы втайне мечтаем встретить ту единственную, чтобы тут же ее потерять, потому что непонятно, что с ней делать — просто жить, принимать ванну каждый день, ложиться спать в полосатой пижаме?

И тогда мы начинаем смотреть историю Джона Сноу, где смелый добрый парень, так похожий на внутреннего меня,  все это делает. И тогда его история  — это история до-эдипальных конфликтов его и моих, борьба за мир и с миром, поиск отца, вечное предательство, невозможности обретения любви, внутренняя пустота отверженного в самом младенчестве ребенка.

Как это все до боли знакомо, Джон! Ты как там? Мы болеем за тебя. Мы болеем тобой. Мы следим за твоей историей.

Дело в том, что следить, смотреть со стороны гораздо безопаснее, чем пытаться повторить все жизненные трюки в одиночку и без страховки. Мы смотрим на эти трюки и учимся. И тогда это работает, как терапия у детей. Как игра в куклы у маленьких девочек. Кукла папа ложится на куклу маму, и это не страшно. Кукла мама подает кукле папе пригоревший обед, а папа ругает маму, и это не страшно.

Кукла Джон Сноу умирает и снова живой — это как? Больно или не очень? Куклу Сансу выдают замуж за короля: там все, но там нет любви — а это как,  можно жить? Кукла Серсея получила все и все потеряла, ей на всех наплевать, она стерва и сука, так ей и надо, — но каково оно, быть такой, может, ей все же больно? Кукла Нед Старк — благородный и прекрасный, поэтому ему не жить в этом жестоком мире, мы с тобой, Нед! Кукла Арья должна всех победить, но кто она — девочка или мальчик? Кукла Дейнерис, мать драконов и победительница железных мужчин, — где у нее сердце, и есть ли оно?

Сериал «Игра престолов» богат характерами, конфликтами и способами их решений. Почти каждый наверняка нашел себе кумира (свой архетип),  близкого по духу героя. Даже Джейми Ланнистер, убийца короля и любовник собственной сестры, по-своему прекрасен, в нем есть благородство, он бесконечно противоречив, и прекрасен именно этим. Даже Тирион Ланнистер, позор всей семьи (а кто не слышал этих слов в детстве?), чем-то притягивает нас к себе. Каково это — быть позором своего отца и жить с этим каждый день?

Еще один секрет сериала в том, что он создает новую мифологию. Нами уже подзабыты детали, связанные с историями Парсифаля, Одиссея, Афродиты, Афины  или Деметры. А психика требует образов, с которых можно копировать поведение, на которых можно опереться, учиться жить и  чувствовать. То, что раньше делал древнегреческий театр и мифология, сегодня с успехом делают кино и сериал.  И зритель  учится жить и не умирать от этого, и поэтому сериал — наш безопасный полигон.

Фото: © HBO

Автор: Марина Куликова

Источник

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *