Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.
За последние полтора года в Украине к «борьбе с коррупцией» подключились все, кому не лень – начиная от «антикоррупционных» структур Наливайченко и Саакашвили, продолжая грантоедскими организациями (наиболее известная – Центр противодействия коррупции), журналистами и парламентскими «еврооптимистами» (Лещенко, Залищук – купившими квартиры за незадекларированные доходы), заканчивая официальными силовыми структурами.
В итоге антикоррупционной возней сегодня занимается семь контор – как новосозданные НАБУ, НАПК (Национальное агентство по противодействию коррупции), САП (Специализированная антикоррупционная прокуратура), так и традиционные ГПУ, военная прокуратура, СБУ, МВД. В скором времени начнет функционировать еще и Государственное бюро расследований (ГБР).
Однако обилие силовых структур лишь вносит дополнительный бардак и приводит к межведомственным противостояниям за право взимать коррупционную ренту с нечестных на руку должностных лиц.
Наглядный пример – конфликт НАБУ и ГПУ, сопровождавшийся обысками в офисе «набушников» со стороны луценковской генпрокуратуры, а также эпичной дракой в центре Киева между сотрудниками данных ведомств, что еще раз продемонстрировало – борьбу с коррупцией в высших и средних эшелонах власти следует начинать с профильных антикоррупционных ведомств.
Вместе с тем, правовая база, регулирующая деятельность данных ведомств до конца не определена – за время правления «команды реформаторов» антикоррупционное законодательство менялось трижды и все еще противоречит другими действующими нормативно-правовыми актами. К слову, Украина – лидер среди стран Европы по количеству действующих законов (более 6 тысяч), что приводит только к дезинтеграции правового поля государства.
Кроме того, новосозданные антикоррупционные структуры поглощают немалые бюджеты, демонстрируя крайне низкий коэффициент полезного действия по соотношению затрат к возвращенным в госбюджет денежным суммам, изъятых у коррупционеров. Суммарный бюджет НАБУ, САП и НАПК на 2016 составляет 1 млрд гривен. В то же время, за последние полгода бурной антикоррупционной деятельности (больше напоминающей бесконечный пиар) в бюджет было возвращено всего 78 тысяч гривен. Борьба с коррупцией становится крайне привлекательной «кормушкой» – в частости, на следующий год бюджеты вышеуказанных структур увеличатся от 18% до 58%.
Не менее интересный вопрос – судебные приговоры, вынесенные коррупционерам. Новостные сводки украинских СМИ ежедневно пестрят сообщениями о задержании, как однажды высказался генпрокурор Луценко, «крупной рыбы». Однако из 128 человек, получивших тюремные сроки за коррупцию (в период июль 2015 – июль 2016), в места не столь отдаленные отправились лишь 3 чиновника класса «А» (двое руководителей райгосадминистраций и заместитель главы Госсельхозинспекции – притом имеют возможность оказаться на свободе после рассмотрения апелляции) и 4 чиновника класса «B» (трое следователей и глава Лазурненского поселкового совета).
Дело не только в некачественной работе судебной системы после трех волн люстраций и высокого уровня коррупции в ней, но и в том, что зачастую работники прокуратуры, получив «вознаграждение» от подозреваемых в коррупции, разваливают дела либо на этапе следствия, либо направляют «сырые» дела в суды, где они (дела) разваливаются.
Вместе с тем, стоит понимать, что рост количества задержаний подозреваемых в коррупции лиц, фиксируемое в последнее время, объясняется резким сужением «кормовой базы». Достаточно взглянуть на суммы денежных залогов, которые требуют органы следствия за право выйти под домашний арест либо подписку о невыезде. Они колеблятся от нескольких миллионов до сотен миллионов гривен.
Вот несколько примеров: замминистра здравоохранения Василишин выпущен под залог 2 млн гривен, зампредседатель Госслужбы по вопросам труда Бардонов может выйти под залог 1,4 млн, член Высшего совета юстиции Гречковский вышел под залог 3,85 млн, директору ЗТМК Сиваку назначен залог 6 млн, с экс-заместителя главы Государственной налоговой службы Головача требуют 200 млн.
Самое интересное происходит после внесения залога. Как правило происходит следующее – подозреваемым озвучивают сумму, которую, помимо залога, они должны внести за возможность скрыться от следствия. Если стороны пришли к договоренностям, подозреваемый беспроблемно срезает электронный браслет и убегает за границу. Наглядный пример – в июле, сняв браслет, бежал из-под домашнего ареста соорганизатор громкой строительной аферы «Элита-Центр» Александр Шахов (Волконский).
Не менее резонансными случаями стали бегства за границу «газового короля» Онищенко (нардепа, у которого «отжали» схему в «Укргаздобыче»), главы Апелляционного суда Киева Чернушенко, одиозного судьи Чауса (у которого обнаружили стеклянную банку с деньгами). Понятно, что данным персонажам было куда легче бежать за границу ввиду наличия неприкосновенного статуса, однако очевидно, что не обошлось без подкрепленных финансовой составляющей «договорняков» с лицами из высших эшелонов власти, содействовавших побегам.
Выходит, что наиболее серьезным наказанием для коррупционеров на Украине является остракизм – изгнание из общества, как это происходило в Древней Греции. Коррупционеры обменивают место в пищевой цепочке (надеясь, естественно, вернуться к «кормушке» после смены власти) на личную свободу и безбедную старость.
С другой стороны – никто в высших эшелонов власти не заинтересован в реальной борьбе с коррупцией. Верхушка киевского режима очень прочно замешана в коррупционных схемах с теми, кого выдавливает из пищевой цепочки – потому, если бы вышеуказанные Онищенко, Чернушенко или Клюев начали давать показания, то это бы похоронило политические карьеры людей, дорвавшихся к власти на волне «майдана».
Предельно понятно, что майданная власть не будет расследовать коррупционные скандалы вокруг Кононенко, Григоришина, Мартыненко, «песчаных генералов», многочисленные земельные аферы и прочие «схемы», причинившие государству минимум на 120 млрд гривен за последние два с половиной года. Единственные коррупционные скандалы, которые на сегодня более-менее серьезно расследуются (помимо дел над представителями бывшей политической элиты, за многими из которых стоит фактор личной мести и сведения счетов) – «бриллиантовых прокуроров» и «николаевского Аладдина» (замглавы Николаевской ОГА Романчук). Впрочем, есть все основания утверждать, что, как только спадет общественный резонанс вокруг данных скандалов, уголовные дела будут «замяты».
Несколько месяцев назад в американской газете «The Washington Times» вышла большая статья, где было сказано следующее – «На Украине такая коррупция, что даже нигерийский принц был бы смущен». Это значит то, что «эта музыка будет вечной» – в виде имитаторства и прожектерства под названием «борьба с коррупцией на Украине». Как минимум до тех пор, пока «борьба с коррупцией» будет приносить очень большие деньги «антикоррупционерам», которые хотят быть не только «в теме», но и в доле.